В снегах высоких Атласских гор можно круглый год кататься на лыжах и даже не вспоминать о близости Сахары, полной зыбких миражей. В "Ла Мамунии", лучшем отеле Африки, среди фонтанов, садов и бассейнов нетрудно ощутить себя повелителем Вселенной из арабской сказки, и Марокко запомнится чередой утонченных удовольствий. А в каком-нибудь крохотном отельчике марракешской медины, где отсутствие горячей воды искупается любезностью хозяев, легко почувствовать себя странствующим дервишем -- счастливым и нищим.
Глаза распахиваются не проснувшись. Что-то случилось.
Ранним утром, когда безмолвные полчища ласточек немыслимыми виражами соединяют небо и землю, светится только высокое окно минарета. Голос высокий и взволнованный наполняет комнату. Муэдзин громко призывает на молитву в микрофон: Аллах акбар!... Мир всем!...
И вторят ему 250 минаретов Феса. Кутубия, самая знаменитая башня Магриба, направляет эту песнь в сторону Атласских гор. Минарет грандиозной мечети Хасана II в Касабланке отпускает ее в Атлантический океан. А как стихнут минареты, взрываются криками петухи и ласточки обретают дар речи.
Потом открываются лавки и магазины.
Потом улицы наводняют автомобили.
И уже ни за что не догадаться, как на самом деле начинается утро в Марокко.

Это страна превращений, почти сказочных по внезапности.
Вы находитесь в мусульманской стране? В Агадире, например, вы этого не заметите.
Международный курорт Агадир на побережье Атлантики, расположенный против Канарских островов, -- их материковое продолжение. Роскошные виллы, дискотеки до утра, шампанское, мини-юбки, немецкая речь.
Но сто километров по берегу -- и начинается поэтическая Эс-Сувейра. Старинный португальский форт. Белые стены. Синие ставни. Верблюды, бредущие берегом океана. Расцвеченный флажками порт полон гомона чаек, блещет чешуей, пахнет испеченной на углях рыбой. Крутобокие шхуны теснятся у берега. Гортанный говор. Неожиданное проворство, несмотря на восточные, без задников, туфли с загнутыми носами. Легенды о корсарах, мусульманских пиратах, воскрешаются сами собой. А женщины, закутанные в белые покрывала, кажутся Афродитами, принявшими ислам сразу же после рождения в пенном прибое. Или сбежавшими с пьедесталов занавешенными скульптурами. Здесь снимал фильм "Отелло" Орсон Уэллс. Иногда этот фильм демонстрируют на огромном экране в центре города. Удивительно наблюдать, с какой легкостью берберы, торгующие специями в лавочках, превращаются в венецианских мавров на экранном полотне. В Эс-Сувейре и представить себе невозможно, что существует на свете пляжный рай Агадир.
А дальше по океанскому берегу встает Касабланка, арабский белостенный Нью-Йорк ("Касабланка" переводится с испанского как "белый дом"). И дамы с закрытыми лицами там встречаются не чаще, чем в Нью-Йорке, где, как мы знаем, живут и здравствуют любые человеческие разновидности.
Сидя в кафе на столичной площади Объединенных африканских наций (марокканская Times Square), трудно представить себе, что в это самое время, в двухстах километрах от океанского берега, на площади Джемаль-эль-Фна в Марракеше, престарелая кобра нехотя раздувает капюшон, подчиняясь дудочке заклинателя. Там сразу видно, как удивительно походят на царственных кобр марракешские женщины с лицами, закрытыми по самые глаза, и нарядными капюшонами джелабы (верхняя мешкообразная одежда), широко ниспадающими на плечи.
А в Фесе, который считается культурной и религиозной столицей Марокко, среди фонтанов, парков, проспектов нового города невозможно себе представить, что старый город совсем рядом. Там, как в древние времена, процветают древние ремесла, и люди, как в древности, передвигаются исключительно на ослах по причине невозможной узости улиц.
А как не похожи друг на друга сами медины (так называется старый город, обнесенный городской стеной)! Увидев красный терракотовый Марракеш, ждешь, что и Фес будет таким же. Нет, Фес синий и голубой. Но не ждите того же от Мекнеса, который всего в тридцати километрах. Мекнес -- город под зеленой черепицей.

Все эти города были когда-то столицами разных империй и строили их во время арабских завоеваний императоры разных династий. Терракотовые стены Марракеша построил Юсуф ибн-Ташфин из династии Альморавидов. Город в 1106 г. стал столицей несказанно богатого царства, протянувшегося от Кастилии до Тифилалета. Фес в XIII веке сделал столицей империи вождь берберского племени Бени-Мерин Абу Юсуф Якуб, основатель династии Меринидов. Он расправился с Марракешем очень просто -- открыл путь через Сахару в глубь африканского континента, обходящий стороной Марракеш. А Мекнес отстроил в XVII веке Мулай Исмаил, правитель империи из династии Алавитов. Он изгнал христиан с марокканского побережья и остановил нашествие турок из Туниса и Алжира.

Если живешь в медине (старый город), закружиться в череде превращений совсем просто. Не обязательно даже покидать пределы риада -- внутреннего дворика, выложенного узорчатой керамической плиткой, где под тенью пальм и апельсиновых деревьев меланхолично журчит фонтан. Обернитесь -- и не узнаете смуглую хлопотливую тетушку, с который вы только что щебетали по-французски. Перед вами загадка в цветном балахоне с занавешенным по самые глаза лицом.
А если путешествовать по рынкам, полным ковров, серебра, керамики, -- этим утомительным своей бесконечностью филиалам сезама... А если увидеть Танжер и Кабо-Негро, где океанская волна смешивается со средиземноморской... А если побывать в Рабате 3 марта, когда в день своего рождения король является народу в открытом красном лимузине... Короля встречают парламентарии в шлепанцах и белых балахонах с остроконечными капюшонами, и перед ним вышагивают лучшие арабские скакуны... Но бесполезное это дело -- описывать Марокко. Слова рождают зрительные образы, а как быть с обонянием? Ведь марокканский сезам -- это не только художественные промыслы. Это барханы пряностей. А марокканский кофе? В одной маленькой чашечке смешано несколько его видов, и каждый имеет свой пленительный аромат.
Скажи вам, что в Марокко сумасшедшее уличное движение, что "мерседесы" прокладывают себе путь среди повозок и мотоциклеток и шарахаются от детей, выпрыгивающих на дорогу, -- и вы испугаетесь. Но выяснилось, что марокканская суета и транспортное безумие неопасны. Потому что сочетаются с внутренним покоем. И если чужеземец застрянет поперек движения, не только близлежащие автомобили -- вся площадь замрет и будет терпеливо ждать, пока он вырулит (много раз я наблюдала эти сцены). А чужеземец не столько выруливает, сколько ломает голову, как, каким способом, по какому телеграфу было передано сообщение "всем стоять".
Это вообще-то достаточно бедная страна с тысячами маленьких деревушек, никогда не знавших электричества и горячей воды. Но я чувствовала себя спокойно в Марокко. И, судя по всему, не только я -- иностранные туристы (и европейцы, и американцы, и японцы) тут повсюду. Они загорают на море, охотятся в горах и странствуют по лабиринтам медин. Иногда даже не замечаешь, как их много, так хорошо все рассредоточиваются. Но туризм тем не менее третья по счету статья дохода страны (после сельского хозяйства и добычи угля). И притягательности Марокко многие могут позавидовать.
В Марракеш я летела через Франкфурт и Касабланку. Земля, тихо вынырнувшая из океана, показалась совсем не похожей на Землю. Поверхность этой незнакомой планеты была красновата, как поверхность Марса.
"Скоро мы будем в раю", -- мечтательно сообщил сосед, господин Отто Шпайер, специалист по сельскому хозяйству из Мюнхена. Зловещее обещание. Но г-н Шпайер повторил свою фразу несколько раз -- по-немецки, по-французски, по-английски. Наконец я правильно поняла -- вспомнила, что немцы бывают восторженными.
Что я почувствовала, приземлившись в марокканском аэропорту? Я почувствовала себя лошадью, остановленной на всем скаку.
Цветущие олеандры заглядывали в окна. Люди пили мятный чай, подливая его из красивых металлических чайничков. Я брела по аэропорту с паспортом в руках.
"Bienvenu а Morocco!" ("Добро пожаловать в Марокко!") -- это простое восточное заклинание произнес полицейский и улыбнулся всеми усами. Заклинание сработало.

Где отдыхают в Марокко
Курорт Агадир. Расположен на побережье Атлантики к югу от Касабланки (511 км). Здесь царит атмосфера европейского курорта, очень мало восточного колорита. Триста солнечных дней в году. Лучшее время для пляжного отдыха -- весна и осень. Хорошо налаженный отдых включает экзотические удовольствия (например, прогулки в Сахару и "акулья рыбалка").
Курорты Средиземноморья -- Танжер, Эль-Хосейма, Тетуан, Кабо-Негро -- более колоритны, с ними соседствуют старинные марокканские города. Средняя температура зимой -- 23оС, летом -- 35оС.
Круглогодичный лыжный курорт Укаймеден. Расположен в 77 км от Марракеша в горах Атласа, на высоте 2650 м. Здесь действуют несколько подъемников и самая "высокогорная" в Африке подвесная дорога. Наилучшее время для катания -- с конца декабря до начала апреля.
Круглогодичный автобусный или автомобильный маршрут "Марокканские столицы" (Рабат--Мекнес--Фес--Марракеш) длится от 7 до 14 дней (последний включает путешествие по горам Атласа и по Сахаре).

Самые марокканские впечатления: медина, сук, хаммам
Из света в тень, из света в тень. Я иду за Нажмой. "Нажма" значит "звезда". Она бирюзовая кобра. Такой ее делает бирюзовый шелковый балахон с капюшоном, раскинувшимся по плечам. Над черной повязкой янтарные глаза. Каждый из них "нажма". Бирюзовая Нажма несет розовое ведро. Нажма ведет меня. Без нее нет дороги.
Кто назвал арбатские переулки "лабиринтом"? Абсолютный лабиринт -- марокканская медина, старинный, запутанный, как клубок распущенной шерсти, город, откуда не выберешься без Нажмы.
Улицы медины... Это выражение режет посвященное ухо. Ведь "улицы" предназначены отнюдь не для прогулок -- лишь для того, чтобы добраться -- чаще всего неспешно дойти (в восточных туфлях без задников не разбежишься) -- от одной двери в глухой стене до другой двери. Вся жизнь медины -- на рынках и за дверьми в глухих стенах. Представить, кто и что таится за ними, невозможно. Может быть, роскошный риад. Может быть, ткацкий цех. (В последнее время утонченные французы, спасая марокканское искусство от китча, неизбежного спутника туристического бума, открывают здесь мастерские, где делают удивительного качества современные вещи -- ткани, посуду, мебель -- в настоящих марокканских традициях.) Постучите -- и вам откроет старая ведьма, восточная красавица или лично Ален Делон. Да, Ален Делон. Расставшись со своей первой женой, марокканкой из Марракеша, Ален Делон до сих пор сохраняет свой марракешский дом.
Ален Делон хороший парень. Это подтвердит любой таксист Марракеша. "И совсем простой. Хотите познакомлю?" Соглашайтесь, не расстраивайте человека. Впрочем, согласия и не требуется. Дальше будет вот что. Водитель сразу отожмет клавишу радиосвязи. Салон наполнится гортанными криками. Не волнуйтесь, что не понимаете. Таксист обязательно переведет на французский: "Г-на Делона сейчас нет в городе. В следующий раз познакомлю. Может быть, к нему в гости приедет его друг Бельмондо". Зато виллой Ива Сен-Лорана -- ослепительно-синей, с роскошными садами -- может полюбоваться каждый. Но большинство богатых европейцев предпочитают роскошному томлению на виллах жизнь в старом городе -- медине, где можно спрятаться, хотя бы на время, от всего на свете за дверью в глухой стене.

Смотрите также: